Снусмарла Зингер
А потом кто-нибудь напишет песню Брод (заканчивается строчкой: как безумное зеркало повторяя“ ).
И кто-то напишет песню Сокол (начинается: У сороки — боли, у вороны — боли.…“ ).
И наступит рай на земле.
И кто-то напишет песню Сокол (начинается: У сороки — боли, у вороны — боли.…“ ).
И наступит рай на земле.
))
вот так и набирается материал для следующего альбома))
***
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить, уже не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях;
я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь от тебя, чем от них обоих;
Далеко, поздно ночью, в долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне --
как не сказано ниже по крайней мере --
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
Саша Соколов
Заговор
У Сороки -- боли, у Вороны -- боли,
У Собаки -- быстрей заживи.
Шел по синему свету Человек-инвалид,
Костыли его были в крови.
Шли по синему снегу его костыли,
И мерещился Бог в облаках,
И в то время, как Ливия гибла в пыли,
Нидерланды неслись на коньках.
Надоумил Волка заволжский волхв:
Покидая глубокий лог,
Приползал вечерами печальный Волк
И Собаку лечил чем мог.
У Сороки -- боли, у Вороны -- боли,
Но во имя волчьей любви
От Вороны ль реки до реки ли Нерли
У болезных собак -- заживи.
А по синему свету в драных плащах,
Не тревожась -- то день иль нощь,
Егеря удалые, по-сорочьи треща,
Вивериц выгоняли из рощ.
Деревенский, однако, приметлив народ,
У Сороки-воровки -- боли,
Проследили, где дяденька этот живет,
И спроворили у него костыли.
И пропили, пролазы, и весь бы сказ,
Но когда взыграла зима,
Меж собою и Волком, в дремотный час,
Приходила к Волку сама.
У Сороки -- болит, у Вороны -- болит,
Вьюга едет на облаках,
Деревенский народ, главным образом -- бобыли,
Подбоченясь, катит на коньках.
И от плоского Брюгге до холмистого Лепп,
От Тутаева аж -- до Быдогощ
Заводские охотники, горланя: гей-гоп! --
Пьют под сенью оснеженных рощ.
Как добыл берданку себе инвалид,
Как другие костыли он достал,
И хотя пустая штанина болит,
Заводским охотником стал.
мне такое не сочинить, да)