Заклинание о дифракции

[Осенний Дым]

Там, в другом мире, всё по-другому. Там по-другому смотрят и о другом спорят. Может там ветры лучше, может небо бледней (сильней?), может зима быстрей в весну переходит. Там, в другом мире, я знаю, их двое. Он — играет на саксофоне.
Ещё он часто бесцельно бродит по улицам. Он худой, угловатый, лохматый, длинный, слегка сутулится. Неизменный плеер на шее, на полную громкость; капли наушников. Он прикуривает на ветру или от ветра, длиннопалый, как и все, в ком большие количества музыки. Его рисуют толсто, масляными чернилами, рейсфедером бумагу царапая; он просыпается, видит на коже ранки и думает: „Где ж это я?“
У него синие волосы, чёрные майки (I’m not weird, I’m gifted), джинсы драные, сталь — это природа. Когда он мёрзнет, он держит руки в карманах и чувствует себя по-спокойному одиноким. Он не злится, никогда не злится, просто не любит шумных и глупых, не любит фотографироваться. Он щурится, морщит лоб и не задумывается: красивый он, не красивый…
Он любит чистое: пусто не врать, чужого не брать, зло не играть, кофе — горький, шоколад — горький, никакого ментола, сахар с блюдечка и когда в небе закатном ни облачка. Он верит в одну-единственную, он (представляете?) даже ищет её.
У него есть те, с кем можно в любой вечер накуриться, напиться, посмеяться над глупым и над пустым поплакать. Он есть у тех, с кем всё свято и просто, с кем даже хочется говорить без мата.
Он ходит не маршрутами — он ходит волчьими тропками. Он знаком со всеми в своей округе собаками. Он задумывается и перебирает пальцами воздух так, будто нажимает на клапаны.
Он достаёт инструмент и играет, в любом месте, в любое время, всякому, кто попросит. А когда он играет, он создаёт миры, закрывает глаза, и его уносит.

Она — балерина, бакалавр-физик или, может, стенографистка. В общем, занимается чем-то, что почти не имеет смысла. Говорит высоким комканым голосом, много и быстро. Делает это на русском, немецком, французском, английском. Она просыпается ночью, дифференцирует, интегрирует и снова ложится спать. Она достаточно много знает; она искренне любит уметь и знать. Она в каждом находит и помнит, чем восхищаться; с каждым хочет дружить, каждому хочет нравиться. И даже если всё есть, как есть, каждой напуганной девочке, каждому кондуктору в трамвае строит глазки и улыбается. Она почти не имеет запаха, собирает колоды карт, ходит и смотрит кошкой мифической; она загадывает загадки, отвечает на все вопросы, даже те, которые были заданы риторически. Она звонит маме по три раза на дню, очень маму любит, очень за маму свою, одинокую, опасается. Она срывает листву с деревьев и ест, иначе слишком от земли отрывается.
Она нарисована: пастелью контуры, акварелью — всё остальное. Потому в ней полно разведённой нежности, которую она не знает куда расходовать. Она смотрит в зеркало, снимается на плёнку и молится: „пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть я вдруг окажусь красивой“, но с этим как-то что-то не сходится. Хочется быть красивой и слабой, получается только сильной. Она пишет тексты на белых клетчатых простынях, достаточно регулярно, даже не очень плохо. Она любит публику, софиты и полный зал, она любит, как звучит в микрофон звук выдоха-вдоха.
Она привязана

к серебру

серебром на своих руках, к разным людям. Она любит горячий шёпот ей в уши впотьмах, она любит тёплые сильные руки. Она собирает сплетни про тех, кто с ней был, как будто бы всё ещё любит.
Если её попросить: „станцуй (спой, сыграй, напиши, прочти), прямо здесь, прямо сейчас, для узкого круга, в маленькой комнате“, она откажется, забоится, спрячется, унесётся, вы её потом не найдёте.

Это история не о черни и бели, так для них слишком сложно и слишком слабо. Они вкладываются друг в друга, как две детальки, кусочки паззла, как смех и ветер,
как мама и папа.

@темы: стихи

Comments

[GodZone]

на одном дыхании.

Гениально.

[Ванилла]

спасибо за него.

[Осенний Дым]

Кира, ) (как ты? где ты? когда мы увидимся, если я работаю каждый вечер, а ты работаешь днём?)

Курт Кобэйн, *пожал плечами*

Ванилла, было бы за что. Она тоже хорошая, просто у неё времена тяжёлые.

[GodZone]

Осенний Дым (я очень хорошо, нахожусь в моральной нестабильности, но в своем уме, я свободен каждую субботу, одна смс в районе вечера четверга и я весь ваш целую субботу. соскучился...¦] )

[Ванилла]

Осенний Дым

а они это собирательный образ или реальные люди?

[Весенний Туман]

Ванилла, я бы сказал, что это разбирательный образ.

[Ванилла]

Весенний Туман

честно говоря, не совсем понимаю, что вы хотите сказать = )))
просто было бы здорово, если бы такие люди существовали в реальности -
насчет нее, я ,конечно, не сомневаюсь.

[Весенний Туман]

Ванилла, посмотрите название поста, там же понятно объяснено. =)
вы простите, просто сообщать собеседнику вещи для тебя очевидные иногда бывает неловко. =)

[Аделлаида]

такие люди есть))

красиво. особенно он, i think=)

[Осенний Дым]

Аделлаида, он прямолинейный и молчаливый, поэтому сложный в общении.
не обольщайтесь.

[без четверти лето]

я не знаю, что сказать.
наверное, воообще ничего говорить не стоит.

ты меня понял, правда?

Я верю в этих людей.
Верю Вам,верю что они существуют.
И это здорово.

[Honey Hope]

давно я не читала тебя.... ибо давно не заходила на днев.... соскучилась за твоими постами... незнаю как это обьяснить...

[Осенний Дым]

GodZone, всё, хорошо, теперь я знаю, придумаю что-нибудь, напишу как-нибудь

без четверти лето, я тебя понял. правда.

Курт Кобэйн, они тоже в себя верят.
спасибо)

Шизофрения, значит, добро пожаловать снова?

[Рррр]

большое спасибо за один вдох без выдоха... восхитительно...

[Осенний Дым]

Ти-лль, не за что.

[вуа ля]

кажется, я повзрослела до количества строк в твоих записях)
ты красивая, поверь уж, я это мало кому говорю

[Осенний Дым]

спасибо.
от тебя очень значимо "слышать" такие вещи.