С тех самых пор, как больше семи лет назад июньским (а значит, по определению, красным) днем я перешел с непосильно тяжелой для меня сумкой из здания симферопольского вокзала в горячую жестянку туристического автобуса, а также в подростковую без-мамы жизнь, каждый месяц я отправляюсь в ночное-одиночное путешествие на поезде, в полукупе с незакрывающимся окном и холодной водой, стекающей по стеклу за шиворот. Под перестук колес, выбирающий себе одно какое-нибудь ужасное слово или фразу и сумасводяще повторяющий-выговаривающий его на все лады целую поездку. Просыпаясь на каждой станции, на переезде границы, трогая пальцем фонари за окном, засыпая в голосах-шепотках-ворошении чьих-то простынь, пытаясь согреть ледяной кончик носа, отыскивая в привиденчески-белой ткани собственный голос, собственные ноги, уговаривая себя заснуть, уговаривая музыку уйти из головы, горячечно дыша ртом, собирая и разбирая любые мозаики внутри себя, скручивая и раскручивая змей, решая и забывая задачи, выматываясь в мокрый лоскут (ключевые слова во всей истории: мокро, холодно, воспаленно, мокро, холодно, воспаленно, мокро, холодно, воспаленно, чем не стук колес?),просыпаясь за час до собственной станции.
И от поездки не спастись никакими шарфами, шлафроками, витаминами открытыми Лаймусом Полингом и прочими исхищрениями.