Lorsqu’un athée, tirant sa montre, donnait un quart d’heure à Dieu pour le foudroyer, il est certain que c’était un quart d’heure de colère et de jouissance atroce qu’il se procurait. C’était le paroxysme du désespoir, un appel sans nom à toutes les puissances célestes ; c’était une pauvre et misérable créature se tordant sous le pied qui l’écrase ; c’était un grand cri de douleur. Et qui sait ? aux yeux de celui qui voit tout, c’était peut-être une prière.
Alfred de Musset "La Confession d'un enfant du siècle"



Когда один атеист, вынув часы, предоставил богу четверть часа на то, чтобы поразить его ударом молнии, он, конечно, доставил себе четверть часа гнева и мучительного наслаждения. Это был пароксизм отчаяния, вызов, брошенный всем силам небесным; ничтожное и жалкое создание извивалось под наступившей на него пятой, это был громкий крик скорби. Но как знать? Может быть, в глазах всевидящего это была молитва.
Альфред Мюссе "Исповедь сына века"