Привет. Это тебе. Я по тебе и, может быть даже, немного в тебя.
Но это так далеко, это так на краю, что совсем уж не важно.
Ты закрываешься и открываешься, в дневниках и в сердце, а я ведь тоже
люблю эти эксгибиционистские штучки и шуточки.
У меня становится неожиданно низкий голос, когда я читаю вслух это
тебе или моей настольной лампе, но ты не услышишь, а она не поймет и так со всеми. И я снова куда-то надолго уеду, а ты исчезнешь,
растаешь или, наоборот, проявишься на какой-то высокой-высокой крыше, на ветру,
я почти вижу тебя там, ты - необычная птица
я не смог бы написать это всё на бумаге, потому что у меня плохой почерк, и я боюсь,
что ты не существуешь или не существует меня, а тогда я не смогу держать в руках ручку и не напишу ничего.
Я тебя знаю, не знаю, похож на твоего бывшего любовника
А вот ты – точно знакома с тем, как быть привлекательной
блядством, болью и нежностью
таких, как ты, снимают в фильмах, наверное,
о балеринах, ломающих ноги
о девочках, страдающих раком сердца, одаренных любовью, сожительствующих с одиночеством, таких ломких девочках…ты и так все знаешь про них.
люди тебя за это не любят, они завидуют, они не понимают и злятся, и я не лучше них для тебя,
однажды, я тебе уж совсем надоем, и ты просто захлопнешь дверь перед моим носом,
несмотря на букет ромашек и даже
несмотря на маузер, чуда дождавшийся; на меня, не смотря, ты скажешь, что ты обычная, но так не может быть, не бывает так, у тебя действительно ведь скулы, кудряшки, потерянность взгляда
ты далеко в этом городе, холодном, или я не знаю, я не был, но в городе, где ты одна, совсем или почти, где ты пишешь письма на салфетках и плачешь, плачешь, и дождь по стенам и в венах,
и я не знаю, как спасают таких, как ты,
но я хочу
очень.